Тридцать четвертое японское мини-включение: впечатления от сборника короткометражных аниме Short Peace, поставленного Кацухиро Отомо («Акира», «Стимбой», «Воспоминания») в содружестве с его учениками и коллегами.

У властей Восходящего Солнца есть традиция: каждый год они выделяют около 200 миллионов иен (~67 млн рублей) четырем студиям, чтобы те обучали молодых и талантливых сотрудников искусству анимации. Японцев можно понять: мультипликат для них всё чаще производят на аутсорсинговой основе корейцы, китайцы и иже с ними. Аниме в опасности! Традиции утрачиваются на глазах, еще поколение — и рисовать мультики будет некому. Так и родился проект Anime Mirai, дословно — «Анимешное будущее».

Акко Кагари дракона на лету остановит и в горящий лабиринт войдет, но укрощение метлы дается ей с натяжкой.

Грант на фильмы этого года получили Gonzo, Trigger, Zexcs и Madhouse; отметим, что с прошлым разом (Telecom Animation Film, Production I.G, Shirogumi и Answer Studio) — ни единого пересечения. Альманах Anime Mirai 2013 вышел на японские экраны 2 марта. Четыре аниме-новеллы получились на любой вкус — надо думать, студии договорились между собой, кто какой сегмент рынка покрывает: тут и юные ведьмы, и юные самураи, и юные киберпанковские приключенцы, и притча для взрослых о жизни и смерти. К счастью, обошлось без гигантских человекоподобных, которых в аниме и так переизбыток.

Пожалуй, самый яркий эпизод альманаха — Little Witch Academia студии Trigger и одного из ее основателей Ё Ёсинари. Немудрено: триггеровцы — это в основном бывшие сотрудники Gainax, а сам Ёсинари успел набраться опыта, работая над «Евангелионом», Dead Leaves, FLCL и «Гуррен-Лаганном». Юная ведьма Акко весьма задорна и напоминает Харухи Судзумию, но, конечно, после Дж.К. Роулинг любая вариация на тему школы волшебства рискует стать бледной копией «Гарри Поттера». По сути, «Академия маленьких ведьм» — это «Гарри Поттер» с анимешными девочками: подружки Акко напоминают Рона и Гермиону, ее соперница — вылитый Драко Малфой (со своими Гойлом и Крэббом в юбках), есть тут и полеты на строптивых метлах, и приключение в виде лабиринта с ужасным драконом.

В потустороннем баре: никто из вас не выйдет отсюда живым.

Madhouse и молодой режиссер Юдзуру Татикава, трудившийся среди прочего над Bleach и Steins;Gate, представили кафкианский эпизод Death Billiards. Двое мужчин, старый и не очень, невесть как попадают в мрачное питейное заведение с интерьером в готическом стиле и куклой вместо пианистки. Седой бармен предлагает мужчинам сыграть в бильярд, «рискнув своими жизнями». Шары, которые будут гонять герои, не простые: на них нарисованы органы тела, которым придется худо в случае, если противник забьет шар в лузу. Выбраться из кошмарного бара невозможно, остается лишь принять условия игры — и раскрыть тем самым свою сущность. О том, во что играют мужчины на самом деле, догадаться легко; о том, каким будет финал, — нет; кажется, концовка осталась тайной и для создателей аниме.

«Сестра, не приближайся! Или ты не сестра? Тогда приближайся!..»

Киберпанковский эпизод снял Тацуя Ёсихара (студия Zexcs). Это единственный сегмент с литературной основой — НФ-романом Ю Ямагути под сложным названием Aruvu Rezuru: Kikaijikake no Youseitachi; по-русски его надо бы переводить как «ALFR-лесби: механические феечки». ALFR — аббревиатура от Anthropogenical Lost Function-of-Mind Re-Acquirer, «антропогенный восстановитель утраченной функции сознания», ну а глагол рэдзуру означает примерно «лесбийствовать». Какое отношение все эти слова имеют к сюжету — японский бог весть. В аниме Ёсихары лесбиянки отсутствуют, там есть только Рэму и Сики, брат и сестра в дебрях фантастического сюжета, густо замешанного на инцесте. Действие происходит в 2022 году; из-за виртуальной катастрофы подключенная к Сети Сики теряет свое сознание, после чего в ее тело вселяется чья-то чужая душа, которая не помнит, кто она, зато умеет на расстоянии подчинять механизмы. Рэму к этой полусестре ощутимо тянет, и подросткового эротизма тут хоть отбавляй — голоногость, прыгучие бедра, тонкие трусики, «эти слишком тяжелые груди», запретный поцелуй, который, конечно же, движет сюжет, и так далее, и так далее. Увы, кроме перечисленных (сомнительных) прелестей «Механические феечки» ничем особенным не блещут.

Наконец, самый скучный эпизод, Ryo («Дракон»), выдали, как ни странно, студия Gonzo и Тигира Коити, режиссер «Изгнанника» и его сиквела. «Рё» — слишком серая (во всех смыслах) история о героическом историческом прошлом японского народа в лице мальчика, которого в 1866 году вовлекают в борьбу имперских властей с сёгунатом Токугава. В кадре появляются европейские пушки, исторические лица вроде Рёмы Сакамото и Тосидзо Хидзиката (именно его Рё убивает в битве при Хакодате), а также мертвый котенок — куда без него.

От альманаха, претендующего на передовое высказывание японских аниматоров, ждешь большего. Возможно, всё еще впереди: «Бильярд смерти» самодостаточен, а вот ведьмы, киберфеи и самураи активно намекают на продолжение в виде, например, сериала. Тоже способ длить анимешные традиции, согласитесь. —НК

Anime Mirai 2013, сборник короткометражных анимационных фильмов, 100 минут, 2013 год. Режиссеры Тацуя Ёсихара, Юдзуру Татикава, Ё Ёсинари, Коити Тигира. Производство Gonzo, Trigger, Zexcs, Madhouse Studios. Российский издатель отсутствует, доступен фэнсуб.

Это важно
Если оценивать только анимацию, «Академия ведьмочек» выделяется и тут: по технике рисунка, мастерству передачи движения этот радужный взрыв гораздо качественнее остальных главок антологии, в особенности блеклого, невыразительного фильма про самураев (разброс, вообще говоря, удивляет, при том что Anime Mirai снимает обычные для японской анимации ограничения: все студии работали с одинаковыми бюджетами в 38 млн иен и шестимесячным сроком производства — это почти в два с половиной раза больше средств и времени, чем уходит на серию обычного ТВ-аниме). В «Смертельном бильярде», помимо общей стильности картинки, есть динамичная, пусть и скоротечная сцена дуэли на киях; стажеры на проекте Aruvu Rezuru скорее упражнялись в обыгрывании обманчиво простого дизайна персонажей и искусстве фан-сервиса. Не то с кувырканиями Акко-тян вокруг метлы: главной задачей коллектива под руководством Ё Ёсинари было продемонстрировать именно высокий класс мультипликации, утвердив студию Trigger в качестве наследницы прежней Gainax. «Академия» где-то на три четверти — энергичный экшн с прекрасной хореографией, идеальный для тренировки аниматоров-новичков; при отраслевом стандарте в 5000 рисунков на получасовую серию здесь едва уложились в 17 тысяч. —ВК

Отдельная приятная деталь: музыкальное сопровождение Little Witch Academia исполнено Российским государственным симфоническим оркестром кинематографии под управлением Сергея Скрипки.

Крылатые машины, международные проекты, большие деньги, достижения анонимусов, примечательные трейлеры, душа аниме и новая старая манга — в обзоре текущих событий.

12 июня правительство Синдзо Абэ утвердило дальнейшее финансирование программы Cool Japan: для глобального продвижения продукции японских «креативных индустрий» — то есть аниме, манги, поп-музыки, моды, дизайна, архитектуры — из государственного бюджета будет выделено 50 млрд иен (около 16,5 млрд рублей). Что это значит для нас? По всей видимости, можно ждать расширения деятельности Японского фонда: больше фестивалей, выставок, гастролей, книг, курсов, семинаров; не исключено, что исследователям аниме и манги станет проще получать гранты на научную работу. J-Fest и «Хинодэ», надо думать, подрастут в масштабах, зачастят всевозможные «послы культурной дипломатии» (если вдруг текст читают кураторы программы из Бункатё — пожалуйста, сделайте что-нибудь с Такамасой Сакураем, слушать эту пластинку четвертый год подряд будет невыносимо). Кроме того, государственное финансирование съемок мультипликации не ограничится ежегодным сборником Anime Mirai: так, 50 млн иен выделяют на производство совместного японско-американского полнометражного фильма Project Alpha (предварительное название) студии Lucent Pictures, а Астро-бой, говорят, долетит аж до Нигерии. Предполагается, что жить станет лучше и веселее.

● ● ●

Studio Ghibli представила список сэйю и показала пять постеров следующего фильма Хаяо Миядзаки — «Ветер поднялся» (Kaze tachinu). Главного героя картины, конструктора истребителя Mitsubishi Zero Дзиро Хорикоси, озвучил не профессиональный артист дубляжа, а «отец „Евангелиона“» Хидэаки Анно. Японская премьера состоится 20 июля — корреспонденты «Отаку» как раз будут в Токио и оперативно поделятся впечатлениями.

Занятный фактоид: часть звучания мотора самолета в фильме имитируется человеческим голосом. Миядзаки и продюсер Тосио Судзуки вообще хотели записать саунд-эффекты вдвоем, но звукорежиссер их отговорил.

Помимо участия в проекте Миядзаки-отца, Анно недавно привлек внимание СМИ и зрителей по другому поводу. Режиссер призвал к защите токусацу, японской школы и жанра спецэффектных фильмов, находящихся, как убежден Анно, на пороге исчезновения. По всем канонам токусацу — с миниатюрными макетами, актером в костюме монстра и настоящей пиротехникой — сделан короткометражный фильм «Бог-воин приходит в Токио», снятый в прошлом году Анно при продюсерской поддержке Studio Ghibli и фактически ставший развернутым прологом миядзаковского аниме «Навсикая из Долины Ветров» 1984 года.

● ● ●

Новость из серии «сегодня он Death Note читал, а завтра родину продал»: агентство «Рейтер» выяснило, что Эдвард Сноуден, организатор утечки секретных материалов ЦРУ и АНБ, десять лет назад был анимешником и мастерски играл в Metal Gear Solid Tekken.

● ● ●

Роман Studio 4°C c автогигантом Toyota вылился в очередное короткое аниме из цикла Peace Eco Smile: на этот раз инопланетянин Пес, трио его лупоглазых помощников и земная девушка Куруми обживают компактный седан Vios, разработанный для восточноазиатского рынка.

● ● ●

Автор «Скотта Пилигрима» Брайан Ли О’Мэлли нарисовал Сейлор Мун — «ни с того ни с сего, просто захотелось освежить образ». О’Мэлли пишет, что Усаги Цукино в свое время стала его проводником в мир аниме и манги. История нашей жизни, Брайан. История нашей жизни.

● ● ●

Краудфандинговый блиц

• За последние месяцы японские компании открыли две онлайн-площадки для зрительского софинансирования аниме. На платформе Anipipo собирают деньги для съемок трех проектов, в том числе милой рождественской короткометражки Santa Company. Сайт AnimeSols предлагает уже готовый продукт: пользователям из США и Канады бесплатно показывают старое аниме (Black Jack, Creamy Mami, Yatterman и Tekkaman — вещи из каталогов Tezuka Productions, Tatsunoko и Pierrot), предлагая скинуться на официальный выпуск этих сериалов на носителях. Судя по счетчикам, западная аудитория встретила предложение без особого энтузиазма.

• Японская студия J.C.Staff и французы из Pollux Animation планируют собрать 16000 евро для создания 90-секундного трейлера мультсериала Asterion; с этим роликом творческая группа отправится искать корпоративных спонсоров. Придуманные французскими иллюстраторами образы персонажей адаптирует для экрана Хироси Симидзу (ведущий аниматор Michiko and Hatchin), к работе привлечены Ситиро Кобаяси (художник-постановщик телеверсии «Берсерка»), Хиромаса Огура (автор многих фоновых картинок для «Акиры» и «Призрака в доспехах»), Кадзуо Тэрада — раскадровщик, режиссер Flag и Ulysses 31. Пока собрано 13% необходимой суммы, остается 40 дней.

• Cбор средств для съемок и производства документального сериала «Отаку на видео» финишировал на 366% первоначальной суммы, повторная экспедиция в Японию неизбежна — с 12 по 31 июля смотрите на YouTube новый цикл ежедневных видеоподкастов. Стоит, наверное, сказать, что онлайн-журнал Look At Me упомянул «Отаку на видео» как пример в руководстве по краудфандингу, плюс нас заметила зарубежная пресса: материал о проекте напечатал «Восток Цусин» — еженедельник для японских предпринимателей, госчиновников и представителей СМИ.

• На ведущем мировом краудфандинговом сайте Kickstarter очень успешно выступила Studio Rikka: попросили 18000 долларов на выпуск Blu-ray с международной версией чудесного аниме Time of Eve, получили уже почти в семь раз большую сумму, и это не предел. Присоединиться к акции можно до 22 июня.

Полнометражный вариант Time of Eve снабдят субтитрами на разных языках, включая русский. К диску приложат 40-страничный буклет на английском языке.

● ● ●

Корреспондент сайта NBN поговорила с Иэном Кондри, автором книги «Душа аниме: совместная креативность и история успеха японских медиа» (The Soul of Anime: Collaborative Creativity and Japan’s Media Success Story, издательство Duke University Press, 2013). Тематика беседы — аспекты производства, распространения и потребления анимации; хип-хоп, торренты, социальная синергетика, онлайн-сообщества фэнов, шагающие роботы, труд, языки, глобализация, будущее демократии и капитализма, Мамору Хосода, логос, космос, хаос и трансмедийный дискурс (простите). Послушать 70-минутную запись можно здесь, за Kindle-версию книги Amazon просит $13.17.

Также в рубрике «занимательное чтиво»:
• Перевод (с японского на английский) интервью Мааи Сакамото, из которого следует, что артисты озвучения «Евангелиона» тоже не понимают, о чём он.
• Андрей Фоменко, «Полеты Хаяо Миядзаки».
• Николь Ламерикс, «Культурная динамика додзинси и косплея: локальный аниме-фэндом Японии, США и Европы» (PDF, англ.)
• Ан-Мин До, «Три вещи, которые стартапер может почерпнуть из манги One Piece» (англ.)
• Japanator публикует интервью режиссера Хироси Нагахамы, где тот объясняет, почему предпочел для экранизации Aku no Hana технику ротоскопирования (посчитал, что необходима максимально реалистичная манера подачи), отчего не остановился на видео с актерами, всё-таки выбрав анимацию (чтобы персонажи не ассоциировались с конкретными артистами), и отвечает критикам стремной картинки, что лучше, мол, запомниться крипотой, чем не запасть в душу вовсе.

Aku no Hana («Цветы зла», в честь бодлеровского сборника стихов) — неожиданное отражение «Школы» Валерии Гай Германики, самобытная экранизация сильной манги и безусловный хит сезона.

● ● ●

Легион анонимусов умеет дидосить сайты, жечь водометы турецкой полиции, разводить школьниц на неприличные фото и — открыто достижение! — дешифровывать выдуманные языки из аниме The Devil Is a Part-Timer! и Gargantia.

● ● ●

Постоянный читатель «Отаку» Л. Э. Волосянис попросил редакцию выбрать три самых важных аниме-трейлера последнего месяца. Редакция думала ровно пятнадцать секунд.

● ● ●

Тысячи (ну хорошо, десятки) ценителей манги горько вздохнули прошлой зимой, когда издательство «Росмэн» закрыло «Росмангу» — в рамках этого суббренда выходил «Дораэмон» в переводе Дмитрия Коваленина и ряд других комиксных серий: «Гостевой клуб лицея Оран» Хатори Биско, «Староста-горничная» Хиро Фудзивары, «Бабочка» Ю Айкавы, «Семя Тьмы» Киты Конно, адаптация «Звездного пути» и победитель голосования «Манга года 2011» на сайте «Мангавест», «Мобильная маргаритка» Кёсукэ Мотоми. «Дораэмона» удалось издать два тома из более чем четырех десятков существующих, росмэновцы почти не рекламировали свое манга-направление, мало внимания уделяли коммуникации с аудиторией. Образцовая детская манга (каковой «Дораэмон» считается по праву) русскому читателю по-прежнему чужда — просто получить лицензию, напечатать томики, развезти их по магазинам в данном случае явно было недостаточно. Поглядим, как дело пойдет дальше: в мае о спасении «Дораэмона» и «Гостевого клуба» объявил ведущий (и единственный) некромант российского рынка манги, екатеринбургская «Фабрика комиксов»: обе серии продолжат выходить.

Стараниями того же спасателя увидел свет первый том «Торадоры», который ранее собиралась издать «Палма Пресс» (опять-таки, сошедшая с дистанции во время Великого Коллапса Местных Манга-издательств), а в своем «онлайн-буфете» «Фабрика» собирает предварительные заказы на обновленный тираж манги «Босоногий Гэн» о послевоенных буднях Хиросимы. Прежний выпуск состоялся еще в середине 1990-х; «Гэн», похоже, следует считать первой мангой, добравшейся до России официальным путем. Те не слишком презентабельные книжечки давно стали библиографической редкостью (или рассыпались), и вот читателям обещан куда более солидный вариант со специально нарисованными обложками и каким-то особым шрифтом. —ВК

● ● ●

Один из создателей «Юной революционерки Утэны» Кунихико Икухара демонстрирует иллюстрации художницы Тихо Сайто для релиза сериала на Blu-ray. Казалось бы, при чём здесь Фредди Крюгер.

Июньским днем, в самом начале сезона дождей, школьник Такао встречает в токийскому парке женщину: та, сидя под навесом, пьет пиво и закусывает его шоколадом. Какое-то время они по-японски молчат вместе. На прощание женщина декламирует древние стихи-танка:

раскаты грома
вдалеке едва слышны,
всё небо в тучах;
коль дождь начнется, тебя
увижу я, быть может?

Так начинается история классической японской любви, которая пишется знаками «грустное одиночество» и длится не дольше, чем идет дождь, — если, конечно, не случится какое-нибудь чудо.

То ли девушка, а то ли виденье с лагером Suntory Kin-Mugi, «Золотая пшеница».

«Сад изящных слов» еще короче, чем «5 сантиметров в секунду», но эти 46 минут вывернут вашу душу наизнанку, если у вас есть опыт, позволяющий хоть на йоту отождествить себя с героем или героиней, — а такой опыт, наверное, есть у каждого. И если бы режиссером был кто-нибудь помимо Макото Синкая, это аниме застало бы вас врасплох. Впрочем, оно так и так застанет вас врасплох. Синкай доказал, что умеет делать резкие движения, когда после «5 сантиметров» выдал неожиданно миядзаковских «Ловцов забытых голосов». В «Саде» ему с легкостью удалось пересинкаить самого себя. Гении повторяются, потому что так или иначе говорят об одном, но их повторы похожи скорее на фракталы. Каждый следующий фильм Синкая оказывается по-своему ярче, ударнее, сильнее предыдущего.

Повторение пройденного тут, безусловно, есть. Птицы всё так же кружат по безбрежным небесам, облетая небоскребы на недостижимой высоте, и пунктир дождя по-прежнему льнет к суровой тверди, и поезда, мчащие навстречу друг другу, в точке А встречаются на несколько мгновений лета, чтобы потом разъехаться (навсегда ли?) в направлении точек Б и В на разных концах земли, и круги на лазурных лужах живут таинственной жизнью, и финальная песня, точно как в «5 сантиметрах», расставляет точки над «i» (а также над иероглифом «вода», превращая его в «вечность»: 水 — 永). И всё-таки это совсем другая история, ничуть не похожая на то, что делал Синкай до сих пор. Собственно, и сам режиссер говорит, что «Сад» — его первый фильм о любви в традиционно японском смысле слова. И еще — что это его лучшая картина на сегодня (это правда).

Блики норовят расцветить каждый кадр в неожиданных местах.

История вроде бы простая. Есть юноша Такао — углубленный в себя, одинокий, мечтающий не о блестящей карьере, а о том, чтобы своими руками изготавливать обувь. Есть Юкино, которую что-то гложет, иначе она не просиживала бы дни в парке в компании пива и шоколадок, прогуливая работу. И есть нечто между ними. Эти двое по всем параметрам — из разных миров. Симметрия, двойственность, совмещение противоположностей подчеркиваются в «Саде» всеми возможными способами: дети и взрослые (Юкино старше Такао — не фатально, но в сравнении с его пятнадцатью годами она определенно взрослый человек), школа и офис, пиво и шоколад, солнце и дождь, синева и зелень, город и парк, те же разнонаправленные поезда; даже зонты Такао и Юкино, наблюдаемые сверху, движутся по гармоничным траекториям, напоминающим про «инь» и «ян». Так Синкай, верный ученик японских литераторов древности, задает структуру повествования. Вопрос в том, стоит ли хоть одна структура несчастливого финала. Точнее, можно ли выйти из заведомо несчастной структуры, чреватой очередным разлетом лепестков сакуры forever and ever, на следующий уровень. И что на этом новом уровне будет ждать героев.

Очень не хочется спойлерить, потому что за 46 минут на экране происходит немногое, а пересказывать такие фильмы грешно. С другой стороны, три четверти часа Макото Синкая — это часы и часы других режиссеров. Всё дело в классической японской литературе, которую Синкай изучал в университете. Фильм не зря называется «Сад изящных слов»: кото-но ха, дословно «лист(ья) речи», — это как раз литературная лексика, изящная словесность, которая и красива, и правдива, — в противоположность словесности нынешней, легковесной, стыдливо прикрывающей всякую непривлекательную фигню, творящуюся в голове и на душе. Проза жизни потому и поверхностна, что всегда равна лишь самой себе, между тем классическая японская литература — не просто описание, не голый нарратив, но выявление самой сути, возможное лишь тогда, когда о ней не говорится прямо. И это вовсе не парадокс: слова несовершенны, обхитрить их можно, только превратив речь в искусство. Синкай следует этой благородной традиции: в его фильмах (за исключением, может быть, «Ловцов забытых голосов», отдающих должное более прямолинейным историям Хаяо Миядзаки) рассказывается одно, а объясняется чуть другое.

Дождь — полноправное действующее лицо фильма.

Так и тут: история «Сада» — это не только Юкино и Такао, каждый со своим прошлым, но и синкаевские пейзажи, в которых преобладают оттенки зеленого, и иньяновская симметрия, и стихи из «Манъёсю», и игра иероглифов (о которой — в очередном выпуске лингвистической колонки), и музыка — на сей раз не Тэммона, а Дайскэ Касивы, в основном лиричнейшее фортепиано, — и едва заметные, виньеточные, мелькающие краткий миг и ловимые краем глаза полунамеки. Может, это и синдром поиска глубинного смысла, но на книжной полке Юкино кроме ожидаемых томов об истории японской литературы стоит японское издание романа фантаста Конни Уиллис Passage, то есть «Переход», и читает героиня книгу Нацумэ Сосэки под названием «行人», то есть «Идущий мимо»; вряд ли случайно оба названия сообщают о преходящести чего-либо. Вообще говоря, эта преходящесть предопределена уже в первой сцене аниме. Если один человек надеется увидеть другого, «коль дождь начнется», что будет, когда небо просветлеет? Как говорит Такао: «Я поймал себя на том, что перед тем, как уснуть, и за миг до пробуждения молюсь о дожде…» А есть еще совсем незаметный намек в самом конце: английские слова, идущие по краешку письма, — «…up and fell in love, I asked my…», текст песни Que sera, sera («Что будет, то и будет»), которую поет Дорис Дэй в фильме Хичкока «Человек, который знал слишком много». И эта отсылка ведет всё к тому же вопросу: пять сантиметров в секунду — это константа, или же на деле будущее не предопределено?

Но — довольно. В фильмах Синкая нельзя анализировать каждый кадр; эти фильмы так устроены, что система символов в них не то что смыкается с повествованием — она и есть само повествование. Это воистину сад слов, образов, смыслов. Листья образуют сад, но сад больше их суммы. Точно так же правда неотделима от поэзии, реальность — от притчи, любовь — от мира. —НК

Как-то раз просыпается Синдзи — а над ним внезапно белый потолок… Нет, это уже было. Как-то раз просыпается Синдзи — а мира-то и нет, только Аска, да и ту тошнит. Тоже было? Хорошо, тогда вот: как-то раз просыпается Синдзи — а на шее у него ошейник, и еще на левой стопе криво написано: «S. IKARI??». Вы прослушали краткое содержание шестой минуты третьего фильма нового «Евангелиона». И пока вконец офигевшего Синдзи везут на кровати-каталке в глухую неизвестность, добавим: если вы думали, что «Евангелион» — это надолго, вы заблуждались. «Евангелион» — хуже чем надолго. «Евангелион» — навсегда.

На токийских-3 развалинах: рояль как луч света посреди мерзости запустения.

Изначально тетралогию «Перестройка Евангелиона» планировали снять именно в том ключе, в каком четверть века назад генсек ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев намеревался реформировать советскую экономику: мол, «расширим и углу́бим» всё, что можно расширить и углубить, а суть оставим почти неизменной. Обе перестройки постигла одна судьба. Хидэаки Анно хотел как лучше — три аниме должны были следовать событиям сериала, четвертое его продолжило бы, — а получилось как получилось.

«Евангелион 1.11» честно пересказал первые семь серий классической «Евы» (до появления Аски), переформатировав Ангелов да обострив немного отношения между многочисленными героями. Правда, в финале появился Каору на Луне в компании белого гиганта в семиглазой маске, но прожженных анимешников кавайным Каору не напугаешь. «Евангелион 2.22» в первой половине потчевал нас арбузами Кадзи, чувствами Рэй и Аски к Синдзи-куну, а также новой пилотессой Мари. Когда зритель расслаблялся, Анно обрушивал на него водопады крови, боевые танцы Ев, тотальный разгром Токио-3, Третий Удар и обещание Совершенствования (оно же Инструментализация, она же Комплементация) Человечества. Ева-00 поглощала Рэй, Синдзи ее спасал, его Ева-01 превращалась в Бога, Ключ Навуходоносора входил в замочную скважину Двери Гафа…

Аска против Синдзи. «Просто такая сильная любовь — ты еще не знаешь…»

Что-то непонятно? Ну, если честно, до конца «Евангелион» не понимает никто. Кажется, даже и сам Анно. Порукой чему — анонс третьей части, который сразу после титров «Евангелиона 2.22» огорошивал не успевших опомниться зрителей по новой. Мальчик Каору в качестве пилота очередного боевого человекоподобного робота (строго говоря, Евы — не роботы и не слишком человекоподобны, но это частности) спускался с небес и пронзал Еву-01 с Синдзи внутри копьем Лонгина; потом мы видели Гэндо и Фуюцки в костюмах капитана Скотта, Кадзи с пистолетом, Аску с черной повязкой на глазу и еще много чего. Так вот, ни одна из этих сцен в «Евангелион 3.33» не вошла. Кроме одноглазой Аски, но ее нам уже показывали в конце «Конца Евангелиона». Ходят слухи, что Анно в какой-то момент взял и всё поменял. Может, поэтому между премьерами второго и третьего фильмов прошло аж три с половиной года.

Опций у Анно было немного. Так как «Перестройка» досрочно, за два фильма исчерпала содержание классической ТВ-«Евы», продолжить историю можно было чем-то вроде переделки «Конца Евангелиона» — но кому интересна копия этого прекрасного во всех отношениях кино? Так что Анно обязан был сделать хитрый финт ушами. И он его сделал, да так, что от захватывающего, как взмах катаны, движения режиссерских ушей рябит в глазах. Первые пятнадцать минут «Евангелиона 3.33» заставляют вспомнить лучшие серии «Доктора Кто» по сценариям Стивена Моффата: ничего не объясняя, нам предлагают ряд быстро сменяющихся эпизодов, каждый из которых неожиданнее и фантастичнее предыдущего. Так и тут.

Сначала на земной орбите Аска и Мари охотятся на черный тессеракт (скорее это развертка тессеракта; и, кстати, привет, Стэнли Кубрик!), отбиваясь от слабосильных Ангелов. Из тессеракта на Аску смотрит некий глаз. Нам дают понять, что это глаз Синдзи, пребывающего в нечеловеческой форме, что бы это ни значило. Потом Синдзи возвращают в человеческую форму, не забыв оснастить ошейником, и привозят на капитанский мостик, смутно напоминающий центр управления NERV. Только тут сидят сплошь незнакомцы — кроме зачем-то подстригшейся Рицко и, сюрприз, Мисато Кацураги, которую все называют капитаном (ну и еще одной девочки). При этом Мисато обращается с Синдзи как-то очень грубо и даже угрожает ему смертью. Герой, окончательно струхнув, пытается понять, что происходит. Между тем корабль (это корабль, он называется «Wunder», «Чудо» с немецкого, и умеет летать, и это не все его секреты) атакует непонятно кто — и…

В общем, если кого поразил, э-э, синдзец в финале второго фильма, тому пора уже усвоить, что нет такого синдзеца, который Анно легким движением ушей не превратил бы в новый, куда более жуткий синдзец. «Евангелион 3.33» ничуть не отменяет сюрного ужаса «Конца Евангелиона» — он, напротив, его развивает. Возможно, в следующем воплощении; как говорит Каору, они с Синдзи уже встречались и еще могут встретиться. Действие происходит спустя 14 лет после финала «2.22», Третий Удар случился, но кое-кто почему-то выжил (это не объясняется), Мисато встала во главе организации WILLE («Воля»), которая борется с NERVом, и построила огромный флот (это не объясняется), NERV теперь состоит из трех человек — Гэндо, Фуюцки и Каору, который втерся к ним в доверие (это не объясняется), Гэндо хранит в подземелье Центральной Догмы исполинскую голову Рэй с пустыми глазницами (это не объясняется), совершенствование человечества началось, но не завершилось (это не объясняется), и много чего еще не объясняется, да и Синдзи, медленно сходящий ввиду перечисленного с ума, ничего не хочет знать.

После очередного конца света остатки человечества могут надеяться лишь на «Чудо».

Собственно, это главное. И для Анно оно всегда было главным. Не NERV, SEELE и WILLE, Адам и Лилит, копья Кассия и Лонгина, Комнаты Гафа и Ключи Навуходоносора, вся эта мешанина из иудаизма, христианства и дешевых эсхатологических брошюр, а несчастный подросток Синдзи Икари, которому ой как свезло оказаться в центре дюжины вселенских заговоров — и который не хочет спасать никакое человечество, а хочет родительской любви, дружеской заботы и всеобщего понимания. Кто мы такие, чтобы его, Синдзи, осуждать? Посмотримте вон в зеркало.

С другой стороны (решил Анно), если уж идти этой дорогой, то не до «Конца», где наш герой всё не мог выбрать, сливаться ему с остальным человечеством или не сливаться, а дальше «Конца». Ты проснулся, и твой кошмар тут как тут: все игры сделаны, Армагеддон прошел (а ты его проспал), те, кого ты знал и любил, либо перешли в, э, усовершенствованное состояние, либо умерли, либо изменились. И всё это, ага, из-за тебя. Точнее, по твоей вине. Что скажешь, Синдзи-кун? Ты всего лишь спасал Рэй? Ты просто делал то, что хотел? «Мир не обязан обслуживать твое эго», — прошипит Аска прежде, чем врезать тебе по зубам. И будет права, чего уж.

Ощущение провала в бесконечный дурной сон усиливается тут дивным визуальным минимализмом, который наследует не динамичному «Концу Евангелиона», а, скорее, статичному телесериалу. Каору лабает на фортепиано в развалинах Токио-3, Фуюцки сражается в сёги на фоне инфернального креста с «ранней системой контроля Евы-01», Гэндо (в очках а-ля Кил Лоренц) разговаривает с упоминавшейся безглазой головой Рэй. По этим пейзажам и скитается неприкаянный Синдзи, не особо жаждущий узнать правду о том, что произошло 14 лет назад. Вот на звезды поглазеть — это другое дело: «Огромная вселенная… Есть в ней что-то такое, что всегда меня успокаивало, с самого детства. Я так рад, что она не изменилась за эти годы, мне так легко на душе». На что Каору цветисто замечает: «Ты не ищешь перемен, предпочитая мир пустоты и безжалостной бездны…»

Но это, разумеется, не выход. Игроки никуда не делись и по-прежнему желают претворить в жизнь свои планы внутри планов внутри планов. И у каждого из них есть виды на пешку по имени Синдзи. Сбежать, промолчать, остаться непричастным — не получилось и не получится. Как писал Честертон, если столб не красить белой краской, он скоро станет черным. Инертность никого не спасет: тебя просто используют, и ты вдобавок к Третьему устрошь Четвертый, Пятый, Десятый Удар по тому, что любишь. Пора выходить из уютного сумрака на жуткий свет реальности.

А еще у Аски в этом фильме вырастает хвост. Ну или, как бы это сказать… В каком-то смысле у Аски и в каком-то смысле хвост — и притом в весьма драматических обстоятельствах. Извините, это спойлер. Саабису, саабису!.. —НК

Evangelion: 3.0 You Can (Not) Redo, полнометражный фильм, 96 минут, 2012 год. Режиссеры: Хидэаки Анно, Кадзуя Цурумаки, Масаюки, Махиро Маэда, производство Khara. Лицензирован в России компанией Reanimedia. Российская кинопремьера — 2 мая 2013 года на аниме-фестивале в Воронеже.